Дорогие друзья! Хочу поделиться подарком, который пришел ко мне из дремучих недр Мировой Паутины, «где чудеса, где леший бродит, русалка на ветвях сидит…» и где у нас, тем не менее, виртуальные волосы на голове тоже все сочтены. По социальным ли сетям, по сетям ли нейронным, волоконным, сотовым, и прочим, и прочим, через тьму сигналов, функционалов и преобразующих их устройств пробивается непрерывно — от одной человеческой души к другой — некий смысл или некая бессмыслица. Первое происходит по воле Божией, второе по Божьему попущению. Но и то, и другое обращено к человеческой свободе и целью у Промыслителя имеет спасение человеческих душ и Славу Божию: «и познаете истину, и истина сделает вас свободными» (Иоан. 8, 32). Эти азы христианского видения мира повторяю здесь потому, что все-таки странно выговаривать или писать, или даже просто думать примерно так: «робот поиска картинок в Яндексе прислал на мой ноут по воле Божией важное сообщение».

А не думать так не могу — уж очень оно пришло вовремя и приоткрыло для меня пусть маленький, с игольное ушко, но лично мне важный смысл.

Сейчас постараюсь передать его как можно точнее.

Помните этот замечательный рассказик Владимира Крупина о подвыпившем фронтовике, называется «Передаю»?

«…Он догнал меня и торопливо, громко заговорил:

— Живите! Ладно, погибли. Гусеницы в крови! Вы молодые… Если что, мы хоть сейчас. Гвардейцы! Грудью! Живите! Понял? Передай своим…

Я кивнул и зашагал дальше, а он кричал вслед:

— Передай по цепи! Слышишь?! Всем передай!..

Передаю…»

Как такое не передать?

Примерно с таким же чувством передаю сейчас вам и я — «по цепи» —  то, что на днях поисковый робот выдал мне — ни с того, ни с сего — на гора’.  «Горе’ имеем сердца». «Литургия после литургии». Горнее нисходит в наши планшеты и ноуты. Если бы это было бы совсем невозможно, они были бы нам не нужны.

Похоже, друзья, такие непростые многословные заходы, которые здесь у меня получаются, негодные для фейсбучного формата, еще как-то можно было бы оправдать, если бы жанр сего «вступления к выступлению» с самого начала обозначить заемным словечком  «презентация». Мол, сейчас здесь я «презентую» нашу очередную встречу в «реале», в Доме кино. Далее последует «картинка», а потом и «афиша». Всё по законам жанра…

Но как все-таки далеко-далеко на этом семантическом поле словесных чудес, кто-то незримый (назовем его «Ангел русского языка»), как далеко-далеко разводит он смыслы внешне подобных друг другу всходов — например, этих двух словесных кустиков: «подарок-дар-дарение» и «презент-презентация-презентабельность».

И там, и тут что-то кому-то передается, но в одном случае работают «образы», в другом «имиджи».

В одном — «муки творчества», «исповедь души», в другом — «классный креатив», «гениальный маркетинг»…

Слова, вывернутые наизнанку, слова-оборотни.

«Презентация книги «Бог есть любовь»,

«Трейлер фильма «Богоявление»,

«Пиар в жизни Церкви»,

«Рекламные технологии в миссионерском служении»,

«Ток-шоу как инструмент православного просветительства»,

«Беседы на психотерапевтической кушетке со знаменитыми старцами»…

Что там можно еще придумать? Кое-что уже придумали:

«Викторина «Знаю ли я Евангелие?»

Так скоро ли объявят конкурс на звание «Лучшего христианского проповедника планеты Земля»? Стоит ли сомневаться, что им окажется долгожданный Антихрист?

Не дай нам Бог предать Христа сим целованием в уста!

Поэтому, кровь из носа, надо нам постараться обойтись без всяких «презентаций» и«питчингов». На то место, что на семантическом поле находится по другую сторону смысловой пропасти, симметрично этим двум русскоязычным словесным уродцам-мутантам: «питчингу» и «презентации» — у нас можно поставить свои соответствующие ориентиры и образцы: «слова огласительные»,«размышления соборные», «предложения, наглядные и ненаглядные»…

Нам надо просто обрести себя, выдавливая, как советовал классик, по капле из своего состава раба, готового, уже даже не по выгоде, а по привычке, раболепствовать перед чужим и «престижным». Для этого приходится и в себе самом, и в своем окружении, порой мучительно преодолевать, эту лакейскую психологию провинциальных гордецов из — похоже, бессмертной — либеральной партии смердяковых.

Всяким дутым и недутым консалтигам, коучингам и супервайзерам стоит противопоставить то, что на Западе назвали общим словом «русская работа», когда после крушения Российской империи из нее была выплеснута первая гигантская волна эмиграции (5 млн. человек), где оказалось так много честных и самоотверженных работников, образованных консультантов, хороших специалистов, душевных мастеров и строгих наставников. И еще — талантливейших творцов…

Вот мы и подходим к главному моменту наших вступительных размышлений.  В начале этого текста я, может быть, самонадеянно назвал найденную роботом картинку, «подарком для вас».  Подарком она была для меня, потому что стоит мне через пару абзацев сдернуть полотно, до времени закрывающее то, что я назвал здесь «подарком», и всю заемную имиджевую шелуху тут же сдунет ветром с русских просторов. И каждый скажет: здесь русский дух, здесь Русью пахнет! Отсюда для будущего русского кино есть пошла русская земля, русская почва.

Хотя «подарок» этот к теме той встречи, на которую мне хочется вас с его помощью пригласить, впрямую отношения вроде бы не имеет. Но в нем, как мне кажется, есть некий важный и сильный заряд — как в туго натянутой тетиве — дабы, отпустив ее, услышать где-то рядом неясный упругий звук и  ощутить на щеке легкое дуновение летящей за кадром в таинственную реальность стрелы.

«Подарок» этот, эта натянутая тетива, называется так: «Предсмертный рисунок Гоголя», факсимиле.

Рисунок предваряют слова, написанные рукою самого Николая Васильевича (ему оставалось жить несколько дней):

«Как поступить, чтобы признательно, благодарно и вечно помнить в сердце моем полученный урок? И страшная История Всех событий Евангельских…»

Вот под этими словами и находятся последние несколько росчерков больного умирающего гения, такого непонятного, странного, родного, бесконечно всем нам дорогого и близкого …

Рисунок простой и примитивно-ясный: раскрытая книга, со страниц которой выходит человек, напоминающий самого Гоголя…

Такое впечатление, что, предвидя грядущую перекличку русских писателей — «Мы все вышли из Гоголевской «Шинели»! — Николай Васильевич решил на прощанье показать, откуда в реальности вышел он сам, с шинелью своего Акакия Акакиевича на плечах…

Так на наших глазах предсмертный вопрос Гоголя становился его посмертным ответом.

Этот человек, навсегда уходящий от живущих людей в мир иной, все-таки нашел, конечно, гениально нашел, но не без соавторского участия воли Божией, как же ему поступить перед смертью, «чтобы признательно, благодарно и вечно помнить в сердце своем полученный урок…»

Помнить этот урок самому и всегда напоминать о нем своим далеким потомкам.

Как я уже признался, этот свой подарок, эту стрелу-картинку, залетевшую на мой ноут из интернетовских облаков, отправляю я вам, дорогие друзья, в вашу, неведомую мне, «даль светлую», не совсем бескорыстно. Конечно, «темна вода во облацех воздушных», но надеюсь, что она, эта стрела, пущенная в нашу сторону, может быть, последним осмысленным движением слабеющей руки русского гения, что эта стрела  почти сказочным образом опознав своих (у Крупина: «передай своим!»), смогла бы стать важной начальной точкой наших общих будущих размышлений.

Эти размышления могут быть и заочными — здесь, на страницах нашего Клуба, и очными, в том самом «реале», о котором неоднократно на этих страницах шла речь — т.е. на встречах нашей Творческой лаборатории «Видимое и сокровенное» в Доме кино… Тема этих размышлений кажется мне естественной для всех членов нашего Клуба: «Вот человек вышел из Книги. Можно ли человеку выйти из Кино?»

Книга как явление — чудо Божие. По своему происхождению она сверхъестественна и поэтому может вместить в себе благодатную энергию Царства Небесного. (Так же, например, как и икона.) Сверхъестественно ли по своему происхождению Кино? Может ли оно по-настоящему быть духовным? Возможен ли феномен церковногокинопредания? Святые на экране, их документальные облики, лики — может ли для верующего сердца исходить от них благодать, как, например, страшно вымолвить, от мощей?

Хотелось бы, чтобы кинематографисты и кинозрители поделились своим духовным опытом, связанным с кино — чудеса и соблазны, молитвы и откровения. И конечно — пережитый лично ужас прелести (Разумеется, речь идет лишь о том, что недушевредно предавать гласности.)

«В порядке бреда» рабочая гипотеза у меня такая: кино как духовное явление находится пока в утробном состоянии. Мы даже представить себе не можем, какие плоды оно может принести, когда родится живым младенцем на свет Божий. Но для этого ему надо развиваться положенный срок в некой плаценте, например, такой:

«Светильник для тела есть око. Итак, если око твое будет чисто, то все тело твое будет светло; если же око твое будет худо, то все тело твое будет темно. Итак, если свет, который в тебе, тьма, то какова же тьма? Никто не может служить двум господам: ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть. Не можете служить Богу и маммоне» (Мф 6:22-24).